Монголия провозгласила себя «народной республикой» почти 100 лет назад, 26 ноября 1924 года. Но несмотря на то, что название ее столицы по-прежнему Улан-Батор (Красный Герой), советское прошлое страны здесь часто называют «забытым».
Советский лидер Леонид Брежнев (в центре слева) отмечает 50-летие Монгольской Народной Республики вместе с коммунистическим лидером Монголии Юмжагийном Цэдэнбалом (в центре справа) в Улан-Баторе 1 ноября 1974 года
Доктор Джон Эддлтон, занимавший пост посла США в Монголии с 2009 по 2012 год, рассказал Радио Свобода, что советское прошлое страны сейчас нередко упускается из виду, поскольку «именно фигура Чингисхана занимает самое видное место в восприятии Монголии остальным миром – ничто не сможет затмить или заменить этот образ как ключевой элемент монгольской истории».
Уличная сцена в Алтанбулаге, монгольском торговом городе на границе с Россией, в конце 1800-х годов
Кроме того, говорит Эддлтон, из-за своей удаленности и того факта, что Монголия никогда не вступала в Варшавский договор (советский аналог НАТО), страна «никогда не входила в массовое сознание с точки зрения того, что значит быть «советским сателлитом»».
Китайский губернатор Алтанбулага в окружении своей свиты в конце 1800-х годов
В 1924 году малонаселенная территория сегодняшней Монголии годами была ареной вооруженного спора между Китаем и силами обеих сторон Гражданской войны в России.
Но регион оставался де-юре частью Китая.
Монгольские солдаты, фотография 1930-х годов
Такова была неопределенность, с которой тогда столкнулось кочевое, в основном, население Монголии. 26 ноября 1924 года, когда на Великом Народном Собрании была провозглашена Монгольская Народная Республика, один из молодых делегатов заявил о декларации коммунистического правительства о «народной республике», спросив: «Но что такое республика? Конечно, это неизвестно в провинциях».
Он призвал делегатов объяснить сельским и кочевым монголам «цель и значение новой формы правления».
Кочевой скотовод и его дочь на равнинах Монголии в марте 1936 года
Одна из первых миссий Кремля по установлению отношений с Монголией доложила советскому диктатору Иосифу Сталину, что монгольская территория, на которую претендует Китай, станет полезным «буфером вдоль южных границ нашей страны», который мог бы гарантировать, что советские и китайские войска не встретятся лицом к лицу.
Женщины молятся в монастыре в Монголии, 1930 год
Монголия вскоре стала экономически и политически зависимой от СССР и копировала радикальную политику Москвы.
«Вы должны развить социализм в очень короткие сроки и для этого использовать опыт Советского Союза», – дал указание один из посланников Кремля монгольскому правительству.
Молодой монгольский пастух со своим стадом в 1930-е годы
В 1930 году в Улан-Баторе сообщили: «Мы конфискуем имущество феодальных классов».
Когда кочевых скотоводов заставили работать в общинных хозяйствах, а государство конфисковало их скот, некоторые из них бежали из страны, а другие восстали.
Буддийские ступы в Монголии в 1936 году
В начале 1930-х годов, по разным оценкам, около 30 000 человек бежали из Монголии, и в некоторых регионах страны вспыхнули стихийные восстания.
«Боритесь насмерть с ведьмами и демонами этого «народного правительства»!» – таков был боевой клич одной религиозной повстанческой группы.
Хорлогин Чойбалсан
В 1937 году министр обороны Монголии Гэлэгдоржийн Демид был приглашен в Москву и умер по дороге от «пищевого отравления».
Затем, в 1939 году, популярный премьер-министр Монголии Анандын Амар был арестован и отправлен в Москву, где в конечном итоге был расстрелян. Эти смерти открыли дорогу любимцу Сталина Хорлогийну Чойбалсану к захвату власти в Монголии.
Монгольский лучник с советскими медалями
При Чойбалсане ужас сталинских великих чисток отозвался эхом в коридорах власти в Улан-Баторе. Чойбалсан работал напрямую с советским НКВД, чтобы сначала арестовывать и казнить «ненадежных» правительственных чиновников, а потом уже государство перешло к религиозным лидерам.
Общее число жертв Великих репрессий в Монголии остается неизвестным, но с 1937 по 1939 год было казнено около 17 000 лам и разрушено более 700 монастырей.
Военный парад в Улан-Баторе в 1946 году
На протяжении всей Второй мировой войны Монголия была важным источником помощи советским военным, а в 1945 году победоносный Советский Союз вынудил Китай отказаться от своих претензий на Монголию. На референдуме об официальной независимости Монголии от Китая, как утверждали монгольские власти, 100% голосовавших высказались в пользу этого предложения.
Монгольские военные маршируют во время парада 1946 года в Улан-Баторе
Сталин лично проявлял интерес к Монголии, неоднократно нажимая на ее правительство, чтобы оно раз и навсегда уничтожило религию в стране.
«Вы должны твердо обращаться с ламами, – сказал он властям в Улан-Баторе, – вы не должны забывать, что только сильные будут признаны».
Автомобили советского производства, припаркованные возле юрт за пределами Улан-Батора, 1961 год
Как и в других местах советской сферы влияния, репрессии в Монголии стали менее суровыми после смерти Сталина в 1953 году, а беспощадная война Кремля с религиозной верой приняла скорее бюрократический характер.
Прихожане монастыря Гандан в Улан-Баторе в 1962 году. В то время молиться в монастыре разрешалось только пожилым буддистам, а молодым монголам разрешалось находиться там только в качестве «случайных зрителей», согласно оригинальной подписи к этой фотографии
По словам Эддлтона, из двух могущественных соседей Москва рассматривалась монголами как наименее плохой вариант.
Уличная сцена в Улан-Баторе в 1969 году
«В действительности, связи между [СССР] и Россией были важны для Монголии как с точки зрения восстановления ее независимости, так и с точки зрения обеспечения ее суверенитета по отношению к Китаю», – говорит бывший посол.
Статуя Иосифа Сталина перед Национальной библиотекой Улан-Батора в 1971 году
К концу 1980-х годов Советский Союз имел около 50 000 военнослужащих и 1800 танков, а также 320 самолетов и вертолетов, размещенных на нескольких базах по всей Монголии.
Монголы стоят в очередях за мясом в Улан-Баторе, 1988 год
По мере того, как демократические движения начали набирать силу в разных местах на окраинах Советского Союза, монголы в конце 1980-х годов также начали бороться за свободу, выступая против, на удивление, мягкого просоветского правительства.
Протестующий размахивает флагом Демократической партии Монголии в Улан-Баторе в июле 1990 года
Джамбын Батмонх, последний лидер коммунистической Монголии, вспоминал, как он сопротивлялся чиновникам, которые пытались подавить протесты против однопартийного правления. «Нет необходимости использовать полицию или привлекать военных».
Протестующие, сказал он, «наши дети».
В марте 1990 года Политбюро Монголии было заменено, и Батмонх объявил о своей отставке, проложив путь к свободным выборам.
Люди собираются вокруг статуи Сталина, которую снесли и увезли с территории Национальной библиотеки в начале 1990 года
Эддлтон говорит, что монголы, с которыми он общался об эпохе нахождения их страны под влиянием СССР, «выражали широкий спектр мнений о Советском Союзе».
Монгольский мужчина на ступенях памятника в Улан-Баторе, посвященного поддержке Советского Союза во время Второй мировой войны. Фотография сделана в независимой Монголии в 1996 году
«В то время как некоторые выражают горечь по поводу сталинских чисток 1930-х годов и казней буддийского духовенства, – говорит Эддлтон, – другие оглядываются на эпоху после Второй мировой войны с определенной долей благодарности и даже ностальгии».