В августе 2017 года президент Украины Петр Порошенко заявил, что за последние несколько лет в стране провели 144 реформы, которые приблизили Украину к членству в ЕС. «Мы должны быть демократической, свободной, а главное успешной страной», – сказал Порошенко.
Что это за реформы? Для чего они проводятся и как их могут ощутить на себе украинцы? Об этом в студии Радио Крым.Реалии говорим с руководителем направления коммуникации реформ Украинского кризисного медиа-центра Романом Выбрановским.
– Роман, что из результатов реформ можно уже увидеть?
– Единственный способ объяснить, что реформа произошла, – это если ее можно увидеть, потрогать и сравнить с тем, что было раньше. Когда людей спрашивают, какая самая большая проблема в стране, все отвечают, что война и коррупция. А какая самая большая проблема – социальная защита, охрана здоровья, образование. На самом деле, изменения везде, только их тяжело пощупать. Но кое-что можно. Например, субсидии.
– А это реформа?
– Да, но она не закончилась. До 2014 года все получали все дешево, и не было необходимости делать субсидии. Сейчас несмотря на то, что газ дорогой, проблемы, чтобы получить субсидию, нет ни у кого. И очень скоро – мы надеемся, что даже в этом году – субсидии будут живыми деньгами. По наблюдениям «Нафтогаза», те люди, которые получают субсидию, сжигают газа на много больше, чем те люди, которые платят живые деньги. Потому что живые деньги – жалко, а субсидии не очень.
– Радиослушатель из Крыма спрашивает, почему реформы не заканчиваются?
– Когда закончатся реформы? Никогда. Потому что мир постоянно изменяется. Я пробовал понять, как устроена реформа здравоохранения в США – оказалось, что это очень сложно и что она не завершена. Когда меняется мир, меняется страна и меняется способ управления тем, что происходит. Например, ЕС уже в четвертый раз меняет правила действия энергетических компаний. Мы подписали в 2013 году третий энергетический пакет, который придумала Европа, чтобы защищаться от России, потому что Россия превратила газ в оружие – это тоже реформа. В Европе и Америке сейчас большие вопросы по поводу социальных сетей, потому что Фейсбук, Гугл и Амазон обладают огромным количеством информации о людях, и уже видно, что эта информация может сделать с политикой.
– С 2014 года российские чиновники лишили крымчан возможности выбирать себе мэров и серьезно ограничили полномочия местного самоуправления. А насколько на материковой Украине за эти годы местное самоуправление стало более самостоятельным? Как происходит децентрализация?
– Я очень хорошо понимаю, что происходит в Крыму, потому что бабушка – а я вырос на Волыни – рассказывала мне: когда Советский Союз пришел на Волынь, больше не стало местных в самоуправлении. Все приезжали или из России, или с востока. А децентрализация – это когда приезжает человек из области и говорит: мы первые на постсоветском пространстве, кто отдали защиту больных СПИДом или туберкулезом общественным организациям и отдали им деньги. Кстати, в Крыму были очень сильные общественники, действующие в этой области. Децентрализация – это когда мэр маленького города на Ивано-Франковщине рассказывает, что они экономят большие деньги, отказавшись от газа и перейдя на энергоэффективное отопление. Это когда Львов превращается в туристическую Мекку, зарабатывает на этом, и ему уже неинтересно, что скажут из Киева. Небольшое село в рамках проекта «Объединенная территориальная громада» само определяет, куда направить деньги. Люди решили построить детский садик, потому что, отдав детей в детсад, они могут поехать и хорошо заработать. При этом они регистрируются как частные предприниматели, и их налоги остаются в громаде. Люди поняли, что это хорошая инвестиция. Децентрализация – это когда 30% акциза от продажи бензина и дизельного топлива идут в областной бюджет на строительство дороги.
– Но кто сейчас контролирует расходование средств в объединенных территориальных громадах?
– Все деньги на виду. Система «Прозоро» позволяет в интернете видеть, кто за что заплатил. И можно понять, кто что украл, у кого какой откат. В территориальных громадах будут следующие выборы, и если люди видят, что у них два стадиона, а в соседней громаде построены дороги, то они не выберут этого депутата. В следующем году самым интересным будут парламентские выборы в мажоритарных округах – у людей будет реальный выбор, и они на что-то могут влиять.
– На ваш взгляд, есть ли у украинского общества доверие к происходящим реформам?
До 2014 года нам казалось, что все падает сверху. А когда начались реформы, люди поняли, что сами ответственны
– Доверия нет к словам. Доверия нет к конкретным людям. Доверие может быть только к результатам. Знаю, что очень низкий рейтинг доверия к министру здравоохранения Супрун, потому что никто до конца не понимает, как работает медицинская реформа. Но в тех областях и регионах, где прошла автономизация – то есть где местная власть, например, строит госпиталь, назначает главного врача, и он получает деньги исключительно за тех людей, которые пролечились в этом госпитале, – этот главврач начинает стараться. До 2014 года нам казалось, что все падает сверху – тепло, коммунальные услуги. А когда начались реформы, люди поняли, что они сами ответственны. ОСМД (объединения совладельцев многоквартирных домов – КР) в Украине растет огромными темпами, власть даже не очень их любит и не успевает за ними, но уже некуда деться. ОСМД сами заключают договор с тепловиками, с коммунальщиками, то есть сами решают, с кем работать, и значит, сами отвечают за свой дом. Это меняет ситуацию.