Киев – Временный исполняющий обязанности заместителя главы администрации президента Андрей Сенченко – украинский политик с крымскими корнями. Официально Киев не признает аннексии Крыма и не ведет переговоров, но именно Андрей Сенченко ответственный за неофициальные консультации по многим вопросам. По его мнению, за 23 года крымчане, как и большинство украинцев, привыкли к реалиям, существенно отличающихся от российских. В сочетании с новыми проблемами, уже возникающими вследствие оккупации и аннексии полуострова, это неизбежно создаст условия для возвращения Крыма в Украину.
– Насколько я знаю, сейчас в администрации президента Вы курируете именно крымское направление?
– Меня попросили подставить плечо и поработать в администрации президента, хотя у меня не было таких планов. Я хотел и хочу работать в парламенте. Но поскольку такой острый момент, то мне поручили как раз заниматься проблемой заложников в Крыму – и гражданских, и военных, помочь с организацией вывода оттуда военных и военной техники. В общем, консультации на эту тему вел я, а дальше мы уже развивали тему с Министерством обороны и Генеральным штабом.
– Консультации – это переговоры с российской стороной, я так понимаю?
– Минуточку, у нас нет переговоров с российской стороной. Но есть вполне конкретные проблемы, в частности, связанные с выводом техники. Поэтому 11 дней я летал вместе с представителем Генштаба в Севастополь для встречи с руководством Минобороны Российской Федерации с тем, чтобы согласовать график вывода нашей техники. Я скажу, что есть результаты – мы вывезли все наши танки оттуда. Каждый день грузятся эшелоны. Вышли два наших корабля – это ракетный катер «Прилуки» и судно обеспечения «Фастов». В понедельник – следующие два корабля. И так далее мы будем каждый день это делать.
– Я видел предварительные оценки военного имущества в Крыму – это около 11,5 миллиардов долларов. По Вашим расчетам, сколько из этого удастся вернуть?
– Эта цифра касается движимого имущества – это техника, вооружение, транспорт, корабли, самолеты и боеприпасы. Мы договорились с российской стороной о том (хоть это было очень непросто), что у нас два перечня имущества: то, которое мы забираем, и имущество, которое подлежит утилизации на территории Крыма. Основной корабельный состав выводится в Одессу, Николаев, Очаков – туда, куда направит Генеральный штаб.
Но у нас есть, например, корабли обеспечения и катера, которые в свое время были уже готовы к утилизации. Нам удалось договориться о том, что мы их сдаем на утилизацию в Севастополе, и наше Минобороны получает деньги за эту утилизацию. То же самое касается того военного имущества, которое не имеет смысла сюда вводить – оно сдается там на утилизацию, а мы получаем деньги за это – и Минобороны, и МВД в части имущества внутренних войск.
Мы получим все, что следует выводить, а остальное мы будем утилизировать там на территории, по крайней мере пока такая договоренность есть и она начала реализовываться, если никаких срывов не будет, то значит так и произойдет.
– То есть они согласились с оценкой и согласились с вашим предложением?
– Мы не обсуждали цифры, поскольку цифры – это такой достаточно творческий вопрос. Мы говорим о количественном учете.
– То есть по количественному – все согласовали? Не было разногласий?
– Они соглашаются пока с тем учетом, который у нас есть по воинским частям. Просто все эти перечни разбиты на то, что подлежит выведению и то, что подлежит утилизации.
– Была информация, что возвращают в неисправном состоянии технику.
– Не совсем корректная информация. Могу сказать, что, к сожалению, люди есть люди и с той, и с этой стороны – не чисты на руку. Мы сегодня договорились с той стороной о совместной охране в местах загрузки. Там будут патрули с той стороны, а с нашей – офицеры из воинских частей. Они в круглосуточном дежурстве будут следить, чтобы в местах загрузки не было мародерства. Потому что где-то местные жители, где-то представители оккупационных властей, в некоторых случаях и наши военные – где-то аккумулятор сняли, где-то колесо. К сожалению, такое есть.
– То есть, нельзя сказать, что это целенаправленная политика?
– Нет, целенаправленная – нет. Мы вывели все танки, которые были на территории Крыма – это 41 танк, они все сейчас отправлены на танкоремонтный завод. Потому что эмоции есть эмоции, есть подозрения: а вдруг там куда-то песок насыпали или еще что-то. Пройдут проверку, и мы будем четко понимать, что эти танки можно поставить в строй. Они, так сказать, в критический момент не подведут.
– В Крыму больше нет задержанных украинских граждан или есть?
– К сожалению, есть, подполковник Калачев, мы несколько недель уже пытаемся добиться его передачи, но пока, к сожалению, ответ нечеткий. Единственное, что мы получили – четкое подтверждение того, что его удерживают не представители Минобороны Российской Федерации, а, очевидно, он попал в руки одной из спецслужб российских. В связи с этим мы обратились в наш МИД, а МИД отправил ноту МИД Российской Федерации о том, чтобы все-таки ускорить его передачу.
Но до этого консультации, которые мы проводили, помогли освободить и командующего ВМС Украины адмирала Гайдука, и полковника Мамчура, и заместителя из бригады военно-морской пехоты из Феодосии.
– А чем этот Калачев так насолил, что его до сих пор держат?
– Даже не знаю. Вцепились: «У нас к нему есть вопросы». А какие могут быть вопросы к честному офицеру, который на территории своей страны выполнял свой воинский долг? Ну какие могут быть вопросы? Он же не вошел на территорию Российской Федерации и не осуществлял там какие-то коварные вещи. Поэтому мы четко ставим вопрос, на который пока, к сожалению, не получаем четкого ответа.
– Как Вы считаете, то, что Украина потеряла Крым, – это надолго или навсегда?
– Я не считаю, что мы потеряли Крым. Важно, чтобы мы сохранили крымчан как граждан нашей страны. Знаете, настроения в Крыму разные, но есть определенная динамика этих настроений и она, я бы сказал, в положительном направлении. Дело в том, что цифры, обнародованные после так называемого референдума, абсолютно не соответствовали действительности, и по нашим оценкам, я пока не говорю без Севастополя – это...
– Автономная Республика Крым...
– Да, Автономная Республика Крым, ну, чуть больше трети избирателей пошли на этот так называемый референдум, но при этом не все проголосовала «за» по тем вопросам. Можно сказать, что треть населения поддержала вопрос в той постановке, в которой он был, а две трети – это примерно миллион взрослых граждан – не пошли вообще на этот «референдум».
Понятно, что голосовали по-разному: явка высокая была в Керчи, ниже – в Феодосии, а дальше – все ниже и ниже, ниже некуда. Я почему выделил Севастополь – потому что в Севастополе там постоянные манипуляции с российскими военными, поэтому понять, кто получает бюллетень, вообще невозможно. Там матросы срочной службы Российской Федерации, офицеры-неграждане – они все получали эти бюллетени, и поэтому это была фальсификация.
– Украинские граждане в Крыму смогут проголосовать на досрочных украинских выборах ?
– Есть проблема. Это наша территория, и мы готовы там развернуть избирательные участки, но оккупационные власти утверждают, что это территория Российской Федерации. Ответ – «Хотите, создавайте консульства и при консульствах избирательные участки» – для нас неприемлем. Поэтому решили в Херсонской области развернуть сеть избирательных участков, где будет доступен реестр избирателей-крымчан. Все крымчане, кто захочет и сможет приехать на эти участки, смогут проголосовать.
Мы постараемся, хотя трудно сказать, как это сделать, помочь крымчанам добраться до этих избирательных участков. Знаете, есть абсолютно неадекватные заявления представителей российской власти. Например, руководитель российской железной дороги сказал о том, что поезда в Крым ходить не будут. То есть они с одной стороны пытаются рассказывать, что мы по отношению к Крыму как-то не так себя ведем, но сами постоянно создают блокаду Крыма. Опереточная власть – марионетки под руководством Аксенова– отменили часть электричек из Симферополя в Херсон, в Запорожье.
Есть тема, связанная с водой, которая обостряется каждый день.
– Вроде же не перекрывали Днепровский канал.
– Более того, как правило, по графику подача воды должна начинаться 26 марта. Мы пустили воду на неделю раньше – 19 марта. Одновременно с пуском воды мы всеми доступными способами, через наше Агентство водного хозяйства, через СМИ пытались донести, в первую очередь до руководителей хозяйств (поскольку с марионетками Аксенова мы не общаемся и не собираемся общаться) следующее: что вода самотеком идет до границы Херсонской области и Автономной Республики Крым, а дальше там целый каскад насосных станций, и надо решить три проблемы.
Во-первых, нужно провести минимальный текущий ремонт русла канала. Но нам технические специалисты говорят: «а мы туда не будем лезть – там все поля заминированы вдоль канала, мы же не сумасшедшие лезть по минам». Также нужно провести профилактику, техническое обслуживание, текущий ремонт насосных станций, приводов, насосов. Никто этим не занимается, потому что на насосных станциях сидят оккупанты, российские военные.
– Но это же крымские структуры, неужели они с россиянами не договорятся?
– Они не могут там разобраться... А третья проблема – оплата. Мы говорим, что им надо платить за прокачку воды – не нам! За прокачку воды будете платить «Крымэнерго», который вы там провозгласили национализированным. Чтобы Вы понимали: по льготным тарифам, которые были раньше, это было 300 миллионов гривен. Сейчас, с учетом повышения цен, курса и т.д., не нам, а там, на месте, «Крымэнерго» нужно 800 миллионов гривен, чтобы закачать воду в водохранилища и обеспечить полив. Но они вообще этим не занимаются. Они не собирают сегодня коммунальные платежи нормально, они не заключают договора с пользователями воды на полив. Вообще ничего не происходит.
То, что оккупационная власть неадекватна, что квалификации у этих марионеток Аксенова нет – это я Вам точно скажу. Это люди, которые в середине 1990-х с битами в руках зарабатывали деньги, и тут вдруг им выпала политическая власть, к которой они совершенно не готовы.
Но представьте себе, две недели назад господин Медведев проводит на территории Крыма в Симферополе незаконное заседание российского правительства, рассуждает о воде в Крыму и говорит, что с водой очень плохо в Крыму, канал старый, ему 60 лет, там насосы старые,
коэффициент полезного действия низкий, расходы большие. И вообще, давайте будем строить опреснительный завод. Ну, хорошо, мне интересно посмотреть, в каком месте и как они воду будут делать, когда это будет. Потому что проблемы с водой у крымчан могут быть сейчас, а не тогда, когда они начнут строить опреснительный завод.
Мне сейчас звонят с севера Крыма многие и говорят: «У нас урожай горит». Мы говорим: да, вопросов нет, но из Крыма никто не приезжает на заключение договора. Это мы не говорим сейчас об оккупации. Договор ежегодно крымские структуры заключали с украинскими, т.к. там есть нюансы – расходы и так далее. Никто не приезжает.
– Так это проблема с сельским хозяйством или с водоснабжением городов?
– Пока с сельским хозяйством. Вообще, днепровская вода на 85% идет на полив. Так вот, что происходит. Никто не едет заключать договор. Кроме договора нужно погасить долги прошлого года, а там полтора миллиона – сумма небольшая, но ее надо погасить. Что происходит сейчас. Вода дошла до первой насосной станции, там ее воруют отводящими каналами, которые на севере Крыма есть. Уже сегодня более чем на миллион гривень просто бесплатно забрали воды. При этом убытки несет «Укрводхоз». Мы говорим: «Господа, погасите полтора миллиона долга и заплатите за фактически потребленную воду в этом году. И займитесь решением проблем, потому что вас потом просто растерзают крымчане, которые останутся без воды». Вообще никакой реакции.
– Насколько я знаю, Ваша семья до последнего времени жила в Крыму.
– Я живу в Крыму. У меня в Крыму квартира.
– Собственно, на сайте Верховной Рады написано, что Вы в Симферополе живете...
– Конечно. Я и не собираюсь менять место жительства.
– На Вас не пытаются давить через Ваших родных и близких?
– Ну, Вы знаете, давит эта оккупация, по сути, на всех крымчан.
– Одно дело все крымчане, другое – чиновник высокого ранга. Были ли попытки давления?
– Я – совладелец Черноморской телерадиокомпании. Это старейший частный канал страны, 22 года в эфире. Сейчас есть давление, вчера на железнодорожном вокзале, когда съемочная группа делала сюжет, эта так называемая самооборона Аксенова, проще говоря крымский криминалитет, налетели, вырывали камеру, забрали карточку, на которую записывали сюжет. То есть, это все давление.
– Предлагают договориться, или угрожают забрать?
– Нет, ну, они знают, что со мной бесполезно договариваться. Знаете, когда мне люди говорят, что на кого-то надавили... ну , кто готов был поддаться, на того и давят. Это дело такое.
Вы поставили глобальный вопрос: потеряли мы Крым или нет? Знаете, 20 лет назад был такой президент Крыма Мешков. Тогда было московское руководство, тогда была Конституция Крыма, но не было еще Конституции нашего государства. В чем-то тогда было сложнее, в чем-то легче. Если бы тогда провели референдум, то были бы результаты такие, как они сейчас нарисовали. Потому что тогда только распался Советский Союз, и у людей были настроения не в пользу независимой Украины. Сейчас они другие. А проще потому, что тогда не было аннексии, не было решения о присоединении в состав Российской Федерации... Так вот, Мешков продержался 5 месяцев. Потом вышли люди и сказали: «Все, хватит. Мы устали»...
– Мешкову помогли украинские спецслужбы покинуть территорию Украины.
– Не переоценивайте. Они выполнили свою задачу, но ключевую роль сыграли крымчане. И поэтому, когда мне кто-то говорит: «Ну, конечно, ты крымчанин, ты хочешь, и поэтому у тебя такой оптимистический взгляд», а я отвечаю: «Знаете, кто мог 15 ноября представить себе, что Янукович не будет президентом через считанные месяцы?». Да, тяжело, да, ценой человеческих жизней, но никто и представить себе не мог.
Хочу сказать, что войной и оружием отвоевывать Крым Украина не будет. Но когда крымчане (а у многих эйфория уже прошла) поймут, что им не по пути с оккупационным режимом и вот этот статус оккупированной территории не дает жить, дышать и развиваться, то им достаточно просто выйти на улицу. Если в Крыму выйдет миллион человек, то никакой Путин, никто ничего сделать не сможет. И все, точка.
– Будет ли передел собственности в Крыму? Я так понимаю, что государственную собственность уже всю захватили, но есть очень много непрозрачной собственности в плане объектов инфраструктуры на курортах, есть предприятия с непрозрачной собственностью.
– Я на этих консультациях по военному имуществу ставил такой вопрос. Ответ таков: «На личное мы не претендуем, на предприятия коммерческих структур не претендуем. Если это филиалы украинских предприятий, то они должны перерегистрироваться в самостоятельные структуры, а государственные – нет». И вообще, говорят: «Какие к нам, как к Российской Федерации, вопросы? Это же Крым, выйдя условно из состава Украины, национализировал имущество, а потом они «с приданым» вошли в состав Российской Федерации».
Понятно, что вся эта клоунада была спланирована. Наш ответ достаточно прост: если за этими словами последуют какие-то действия, то мы будем адекватно реагировать. И соответствующие действия у нас запланированы, мы не собираемся размахивать этой битой сейчас, но мы защищать имущество своей страны будем. Это все – и шельф, и недвижимое имущество, и другие вещи.
– Кстати, Вы возглавляли крымскую ячейку партии «Батькивщина». Она еще существует?
– Я продолжаю ее возглавлять.
– Есть ячейка?
– Есть конечно, есть люди. У нас большая партийная организация, более 15 тысяч, и понятно, что сейчас эти люди находятся в достаточно сложном положении. Пока никаких гонений нет, но мы понимаем их логику, они потом скажут, что структуры политических партий другого государства не могут здесь действовать. Но такие действия только повышают температуру в обществе. Потому что есть 15 тысяч человек, которые были сторонниками этой политической силы. Это не попутчики, потому что в оппозиционной партии очень сложно быть. Это люди, у которых такие убеждения. Тогда Путин должен запретить эти убеждения этим людям, а кому-то – какие-то иные убеждения и так далее. Вот это все приводит к тому, что нет и не будет взаимопонимания между крымчанами и оккупационными властями. Вы знаете, крымчане, как и другие граждане Украины, за 23 года пришли к совершенно другой модели. Да, у нас страшная коррупция, но россияне в этом не отставали от Украины. Да, у нас власть притесняла многие гражданские права, но в то же время, даже в этой ситуации у нас все же была хотя бы относительная свобода слова, относительная свобода собраний. А в России там что? Больше трех не собираться. И вот стычки на этой почве будут постоянно.
– Насколько я знаю, сейчас в администрации президента Вы курируете именно крымское направление?
– Меня попросили подставить плечо и поработать в администрации президента, хотя у меня не было таких планов. Я хотел и хочу работать в парламенте. Но поскольку такой острый момент, то мне поручили как раз заниматься проблемой заложников в Крыму – и гражданских, и военных, помочь с организацией вывода оттуда военных и военной техники. В общем, консультации на эту тему вел я, а дальше мы уже развивали тему с Министерством обороны и Генеральным штабом.
– Консультации – это переговоры с российской стороной, я так понимаю?
Мы вывезли все наши танки оттуда. Каждый день грузятся эшелоны. Вышли два наших корабля – это ракетный катер «Прилуки» и судно обеспечения «Фастов»
– Я видел предварительные оценки военного имущества в Крыму – это около 11,5 миллиардов долларов. По Вашим расчетам, сколько из этого удастся вернуть?
– Эта цифра касается движимого имущества – это техника, вооружение, транспорт, корабли, самолеты и боеприпасы. Мы договорились с российской стороной о том (хоть это было очень непросто), что у нас два перечня имущества: то, которое мы забираем, и имущество, которое подлежит утилизации на территории Крыма. Основной корабельный состав выводится в Одессу, Николаев, Очаков – туда, куда направит Генеральный штаб.
Но у нас есть, например, корабли обеспечения и катера, которые в свое время были уже готовы к утилизации. Нам удалось договориться о том, что мы их сдаем на утилизацию в Севастополе, и наше Минобороны получает деньги за эту утилизацию. То же самое касается того военного имущества, которое не имеет смысла сюда вводить – оно сдается там на утилизацию, а мы получаем деньги за это – и Минобороны, и МВД в части имущества внутренних войск.
Мы получим все, что следует выводить, а остальное мы будем утилизировать там на территории, по крайней мере пока такая договоренность есть и она начала реализовываться, если никаких срывов не будет, то значит так и произойдет.
– То есть они согласились с оценкой и согласились с вашим предложением?
– Мы не обсуждали цифры, поскольку цифры – это такой достаточно творческий вопрос. Мы говорим о количественном учете.
– То есть по количественному – все согласовали? Не было разногласий?
– Они соглашаются пока с тем учетом, который у нас есть по воинским частям. Просто все эти перечни разбиты на то, что подлежит выведению и то, что подлежит утилизации.
– Была информация, что возвращают в неисправном состоянии технику.
Будут следить, чтобы в местах загрузки не было мародерства. Потому что где-то местные жители, где-то представители оккупационных властей, в некоторых случаях и наши военные – где-то аккумулятор сняли, где-то колесо
– То есть, нельзя сказать, что это целенаправленная политика?
– Нет, целенаправленная – нет. Мы вывели все танки, которые были на территории Крыма – это 41 танк, они все сейчас отправлены на танкоремонтный завод. Потому что эмоции есть эмоции, есть подозрения: а вдруг там куда-то песок насыпали или еще что-то. Пройдут проверку, и мы будем четко понимать, что эти танки можно поставить в строй. Они, так сказать, в критический момент не подведут.
– В Крыму больше нет задержанных украинских граждан или есть?
Есть подполковник Калачев, мы несколько недель уже пытаемся добиться его передачи, но пока, к сожалению, ответ нечеткий
Но до этого консультации, которые мы проводили, помогли освободить и командующего ВМС Украины адмирала Гайдука, и полковника Мамчура, и заместителя из бригады военно-морской пехоты из Феодосии.
– А чем этот Калачев так насолил, что его до сих пор держат?
– Даже не знаю. Вцепились: «У нас к нему есть вопросы». А какие могут быть вопросы к честному офицеру, который на территории своей страны выполнял свой воинский долг? Ну какие могут быть вопросы? Он же не вошел на территорию Российской Федерации и не осуществлял там какие-то коварные вещи. Поэтому мы четко ставим вопрос, на который пока, к сожалению, не получаем четкого ответа.
– Как Вы считаете, то, что Украина потеряла Крым, – это надолго или навсегда?
Не считаю, что мы потеряли Крым. Важно, чтобы мы сохранили крымчан как граждан нашей страны
– Автономная Республика Крым...
– Да, Автономная Республика Крым, ну, чуть больше трети избирателей пошли на этот так называемый референдум, но при этом не все проголосовала «за» по тем вопросам. Можно сказать, что треть населения поддержала вопрос в той постановке, в которой он был, а две трети – это примерно миллион взрослых граждан – не пошли вообще на этот «референдум».
В Севастополе матросы срочной службы Российской Федерации – они все получали эти бюллетени, это была фальсификация
– Украинские граждане в Крыму смогут проголосовать на досрочных украинских выборах ?
Решили в Херсонской области развернуть сеть избирательных участков, где будет доступен реестр избирателей-крымчан
Мы постараемся, хотя трудно сказать, как это сделать, помочь крымчанам добраться до этих избирательных участков. Знаете, есть абсолютно неадекватные заявления представителей российской власти. Например, руководитель российской железной дороги сказал о том, что поезда в Крым ходить не будут. То есть они с одной стороны пытаются рассказывать, что мы по отношению к Крыму как-то не так себя ведем, но сами постоянно создают блокаду Крыма. Опереточная власть – марионетки под руководством Аксенова– отменили часть электричек из Симферополя в Херсон, в Запорожье.
Есть тема, связанная с водой, которая обостряется каждый день.
– Вроде же не перекрывали Днепровский канал.
Вода самотеком идет до границы Херсонской области и Автономной Республики Крым, а дальше там целый каскад насосных станций, и надо решить три проблемы
Во-первых, нужно провести минимальный текущий ремонт русла канала. Но нам технические специалисты говорят: «а мы туда не будем лезть – там все поля заминированы вдоль канала, мы же не сумасшедшие лезть по минам». Также нужно провести профилактику, техническое обслуживание, текущий ремонт насосных станций, приводов, насосов. Никто этим не занимается, потому что на насосных станциях сидят оккупанты, российские военные.
– Но это же крымские структуры, неужели они с россиянами не договорятся?
Нужно 800 миллионов гривен, чтобы закачать воду в водохранилища и обеспечить полив
Квалификации у этих марионеток Аксенова нет. Это люди, которые в середине 1990-х с битами в руках зарабатывали деньги
Но представьте себе, две недели назад господин Медведев проводит на территории Крыма в Симферополе незаконное заседание российского правительства, рассуждает о воде в Крыму и говорит, что с водой очень плохо в Крыму, канал старый, ему 60 лет, там насосы старые,
Проблемы с водой у крымчан могут быть сейчас, а не тогда, когда они начнут строить опреснительный завод
Мне сейчас звонят с севера Крыма многие и говорят: «У нас урожай горит». Мы говорим: да, вопросов нет, но из Крыма никто не приезжает на заключение договора. Это мы не говорим сейчас об оккупации. Договор ежегодно крымские структуры заключали с украинскими, т.к. там есть нюансы – расходы и так далее. Никто не приезжает.
– Так это проблема с сельским хозяйством или с водоснабжением городов?
– Пока с сельским хозяйством. Вообще, днепровская вода на 85% идет на полив. Так вот, что происходит. Никто не едет заключать договор. Кроме договора нужно погасить долги прошлого года, а там полтора миллиона – сумма небольшая, но ее надо погасить. Что происходит сейчас. Вода дошла до первой насосной станции, там ее воруют отводящими каналами, которые на севере Крыма есть. Уже сегодня более чем на миллион гривень просто бесплатно забрали воды. При этом убытки несет «Укрводхоз». Мы говорим: «Господа, погасите полтора миллиона долга и заплатите за фактически потребленную воду в этом году. И займитесь решением проблем, потому что вас потом просто растерзают крымчане, которые останутся без воды». Вообще никакой реакции.
– Насколько я знаю, Ваша семья до последнего времени жила в Крыму.
– Я живу в Крыму. У меня в Крыму квартира.
– Собственно, на сайте Верховной Рады написано, что Вы в Симферополе живете...
– Конечно. Я и не собираюсь менять место жительства.
– На Вас не пытаются давить через Ваших родных и близких?
– Ну, Вы знаете, давит эта оккупация, по сути, на всех крымчан.
– Одно дело все крымчане, другое – чиновник высокого ранга. Были ли попытки давления?
– Я – совладелец Черноморской телерадиокомпании. Это старейший частный канал страны, 22 года в эфире. Сейчас есть давление, вчера на железнодорожном вокзале, когда съемочная группа делала сюжет, эта так называемая самооборона Аксенова, проще говоря крымский криминалитет, налетели, вырывали камеру, забрали карточку, на которую записывали сюжет. То есть, это все давление.
– Предлагают договориться, или угрожают забрать?
– Нет, ну, они знают, что со мной бесполезно договариваться. Знаете, когда мне люди говорят, что на кого-то надавили... ну , кто готов был поддаться, на того и давят. Это дело такое.
Вы поставили глобальный вопрос: потеряли мы Крым или нет? Знаете, 20 лет назад был такой президент Крыма Мешков. Тогда было московское руководство, тогда была Конституция Крыма, но не было еще Конституции нашего государства. В чем-то тогда было сложнее, в чем-то легче. Если бы тогда провели референдум, то были бы результаты такие, как они сейчас нарисовали. Потому что тогда только распался Советский Союз, и у людей были настроения не в пользу независимой Украины. Сейчас они другие. А проще потому, что тогда не было аннексии, не было решения о присоединении в состав Российской Федерации... Так вот, Мешков продержался 5 месяцев. Потом вышли люди и сказали: «Все, хватит. Мы устали»...
– Мешкову помогли украинские спецслужбы покинуть территорию Украины.
– Не переоценивайте. Они выполнили свою задачу, но ключевую роль сыграли крымчане. И поэтому, когда мне кто-то говорит: «Ну, конечно, ты крымчанин, ты хочешь, и поэтому у тебя такой оптимистический взгляд», а я отвечаю: «Знаете, кто мог 15 ноября представить себе, что Янукович не будет президентом через считанные месяцы?». Да, тяжело, да, ценой человеческих жизней, но никто и представить себе не мог.
Если в Крыму выйдет миллион человек, то никакой Путин, никто ничего сделать не сможет
– Будет ли передел собственности в Крыму? Я так понимаю, что государственную собственность уже всю захватили, но есть очень много непрозрачной собственности в плане объектов инфраструктуры на курортах, есть предприятия с непрозрачной собственностью.
– Я на этих консультациях по военному имуществу ставил такой вопрос. Ответ таков: «На личное мы не претендуем, на предприятия коммерческих структур не претендуем. Если это филиалы украинских предприятий, то они должны перерегистрироваться в самостоятельные структуры, а государственные – нет». И вообще, говорят: «Какие к нам, как к Российской Федерации, вопросы? Это же Крым, выйдя условно из состава Украины, национализировал имущество, а потом они «с приданым» вошли в состав Российской Федерации».
Мы не собираемся размахивать этой битой сейчас, но мы защищать имущество своей страны будем. Это все – и шельф, и недвижимое имущество, и другие вещи
– Кстати, Вы возглавляли крымскую ячейку партии «Батькивщина». Она еще существует?
– Я продолжаю ее возглавлять.
– Есть ячейка?
– Есть конечно, есть люди. У нас большая партийная организация, более 15 тысяч, и понятно, что сейчас эти люди находятся в достаточно сложном положении. Пока никаких гонений нет, но мы понимаем их логику, они потом скажут, что структуры политических партий другого государства не могут здесь действовать. Но такие действия только повышают температуру в обществе. Потому что есть 15 тысяч человек, которые были сторонниками этой политической силы. Это не попутчики, потому что в оппозиционной партии очень сложно быть. Это люди, у которых такие убеждения. Тогда Путин должен запретить эти убеждения этим людям, а кому-то – какие-то иные убеждения и так далее. Вот это все приводит к тому, что нет и не будет взаимопонимания между крымчанами и оккупационными властями. Вы знаете, крымчане, как и другие граждане Украины, за 23 года пришли к совершенно другой модели. Да, у нас страшная коррупция, но россияне в этом не отставали от Украины. Да, у нас власть притесняла многие гражданские права, но в то же время, даже в этой ситуации у нас все же была хотя бы относительная свобода слова, относительная свобода собраний. А в России там что? Больше трех не собираться. И вот стычки на этой почве будут постоянно.