Международные издания пишут о коррупционных схемах в Украине, последствиях войны и возрождении еврейской культуры.
Обозреватель The New York Times рассказывает о непредсказуемых последствиях войны на востоке Украины. Из-за запрета охоты, пишет автор, на людей начали нападать дикие животные, в том числе волки.
41-летний Александр Подлесный, житель Успеновки, стал жертвой таких последствий войны. В декабре он вышел на крыльцо дома, чтобы накормить своих животных, и на него напал дикий волк.
«Охота запрещена в районах, расположенных в 40 милях (примерно 64 километра ‒ ред.) от линии фронта, чтобы не путать, кто и по какой цели стреляет. Из-за этого увеличивается количество фазанов и зайцев. А хищники, такие как лисы и волки, появляются в большем количестве и приближаются к людям и домашним животным в сельской местности», ‒ поясняет автор.
Подлесный провел в больнице две недели и делал уколы против инфекции. Теперь о ситуации ему напоминает шрам и фотография волка, застреленного соседом во время нападения.
Жители сел и охотничьи организации обеспокоены безопасностью детей, собак, кошек, овец, кур, уток и других животных. Волков также подозревают в убийстве девяти собак, говорится в статье.
А ходить в поле с винтовкой в руках во время боевых действий может быть очень опасно ‒ есть риск стать жертвой снайперов или подорваться на мине, говорится в статье.
На страницах израильской газеты Haaretz речь идет о возрождении еврейской культуры в Одессе. Привидения еврейского прошлого Одессы можно найти в каждом уголке ‒ от пиццерии «Хава нагила» до еврейских шуток и идиша в диалекте местных жителей, отмечает автор.
Город переживает «золотой век», но так было не всегда, говорится в статье. Накануне Второй мировой войны треть населения Одессы ‒ около 200 тысяч человек – составляли евреи. Теперь их лишь 3% ‒ 45 тысяч преимущественно ассимилированных евреев. Большинство из них являются светскими людьми и происходят из смешанных семей. Часто можно услышать «моя мама ‒ еврейка» или «моя бабушка ‒ еврейка», добавляет автор, и люди могут не осознавать, что по еврейским религиозным законам они также являются евреями.
После Холокоста, когда только за первый месяц румынской и немецкой оккупации убили около 100 тысяч евреев, продолжает автор, началась советская оккупация, что способствовало уничтожению и подавлению еврейской общины. Кто мог, ехал в поисках свободы в Нью-Йорк и Тель-Авив. Точных данных о том, сколько евреев переехали из Одессы в Израиль в 1990-е, нет. Но сегодня примерно полмиллиона израильских граждан прослеживают свое происхождение из Украины, пишет автор.
Израильский кинорежиссер Марат Пархомовский в июле приезжал на ежегодный международный кинофестиваль в Одессу. Он покинул город 28 лет назад, когда ему было 10, и нынешний перелет в 2,5 часа стал для него путешествием во времени на три десятилетия назад.
Теперь Одесса, запомнившаяся ему советским городом с необарокковой архитектурой, превратилась в громкий торгово-туристический центр с бутиками и хипстерскими кафе на Дерибасовской.
«Этот город интригует. Я хочу лучше его узнать», ‒ говорит режиссер.
История Одессы также является историей Тель-Авива, отмечает автор. Еще задолго до основания государства Израиль еврейская община в Одессе собирала деньги на землю, на которой основали Тель-Авив. Одесса была родиной многих выдающихся еврейских интеллектуалов.
Религиозная еврейская жизнь в Одессе также возрождается ‒ в ней есть три синагоги, у каждой из которых своя история. Бродская синагога, например, была построена еще в 1863 году, но вернули ее евреям только два года назад после века государственного контроля.
Главный редактор The Odessa Review Владислав Давидзон отмечает, что в Одессе и в целом в Украине к еврейской общине относятся гораздо толерантнее, чем в других европейских городах: «Исходя из моего опыта, уровень антисемитизма здесь самый низкий в Европе».
Культурному обмену между Украиной и Израилем также существенно способствует безвизовый режим, отмечается в статье.
Исследовательница Мелинда Геринга в статье для аналитического центра Atlantic Council пишет о коррупционных схемах в Украине.
Аналитик встретилась с украинским журналистом-расследователем Алексой Шалайским, который подробно рассказал ей, как работают коррупционные схемы в Украине. Он разоблачает немало случаев коррупции, говорится в статье.
По словам Шалайского, чиновники все еще верят, что должны воровать, министры используют государственные средства для подготовки схем, обогащающих их, а также небольшую группу «неприкасаемых», которые разрабатывают схемы в своих министерствах.
В каждом министерстве, по его словам, есть три категории людей: «неприкасаемые» люди, разрабатывающие схемы, «прикасаемые», открытые для взяток, но они все же могут быть предметом преследования, а затем идут те, кто должен играть по правилам.
До Евромайдана примерно 30% людей в среднем государственном министерстве были «неприкасаемыми», 30% были открыты для взяток, а 40% руководствовались законом, говорит Шалайский. После Майдана этот коэффициент, по его словам, изменился: «неприкасаемых» теперь 10%, «взяточников» ‒ все так же 30%, а 60% могли пойти в тюрьму. Такое соотношение оставалось до осени 2016 года, затем ситуация снова изменилась, добавляет он.
«Нет наказания», ‒ объясняет журналист-расследователь. Он подозревает, что неудача в реформировании судебной реформы заставила людей прибегать к старым методам.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: