Геннадий Афанасьев: Тундра из карантина

(Предыдущий блог – здесь)

Отсутствие дела повергает душевное состояние во мрак, словно тяжкая ноша падает на плечи и делает жизненный путь невыносимым. Скука похожа на ненасытного клеща, который больно впивается в кожу, впрыскивая яд для временного паралича, но после начинает высасывать все жизненные соки человека. Отравляет тело и разум, калечит и убивает.

Подвешенное состояние неопределенности не добавляет такой непростой ноше легкости, а наоборот ложится неподъемным тяжелым грузом. В нашем карантинном отделении накопилось за неделю более двадцати человек. Большинство составляли возвратчики из туберкулезного диспансера, ранее заразившееся, но умудрившиеся выжить и излечиться. Я, как и многие новички, сначала относился к ним настороженно, но потом как-то привык.

Все мы сидели в одной, огражденной по периметру решетками комнате. Искусственно построенный зверинец служил нам кухней, телевизионной комнатой и всем остальным, на что только возникнет потребность у свободного человека.

Стульев в камере не было, их заменяли деревянные продольные лавки, на которые многие сразу ложились спать. Переезды, этапы, приемки забрали все силы, а ходить-бродить в ожидании неизвестности и чуда было уже чрезмерно выматывающим занятием. Но уже к вечеру каждому из тех, кто впадал в спячку, были вручены акты о нарушении правил внутреннего распорядка, с приговором к паре суток штрафного изолятора. Добро пожаловать. Привыкайте. Тут вам не гостиница и не дом отдыха.

​Карательная операция мгновенно отрезвила, привела в чувства и заставила задуматься, стоит ли прихоть нашей усталости таких жертв. Никто не понимал происходящую несправедливость. Сознание тонуло в глубине абсурдности. Единственный общий вопрос разрывал пространство. Что же криминального и плохого для себя и общества мы сделали? И мы знали ответ. Система лишь пыталась сделать нас послушными и контролируемыми. Именно потому мы продолжали делать все то же, что и раньше, но уже из принципа, на зло руководству колонии. Случившийся инцидент – это всего лишь первая и далеко не последняя несправедливость, которая будет ожидать каждого, кто столкнется с пенитенциарной системой. Но, несмотря ни на что, никто не намерен сдаваться в этом поединке.

Среди присутствующих в карантинном отделении арестантов был один довольно занимательный персонаж. Чукча. Настоящий, живой. Прямиком из российской тайги. Маленького роста, с невероятно узкими глазами, двадцати семи лет, но выглядевший на все сорок. Он был, как загнанный зверь, прошедший избиения и унижения жестоких следственных изоляторов. Но сразу же вызывал улыбку у каждого, как только начинал говорить, ведь не умел произносить большинство букв и слов. Всю жизнь он прожил в ледяной пустыне, где пас оленей. Вот мы его так и прозвали –​ Тундра.

Представителей его народа осталось не более двухсот человек по всему миру. Поэтому без зазрения совести о Тундре можно было говорить, как о краснокнижном олене. Единственное, что было непонятным, так это то, как его сюда занесло, а точнее как его поймали в бесконечной тайге уважаемые правоохранительные органы.

История вышла на удивление забавной. Наш чукча был весьма богатым оленеводом. В его стаде находилось более четырехсот пятидесяти голов, и каждую из них он знал, как говорится, в лицо. Случилось так, что однажды у Тундры беспощадно похитили одного из оленей. Шли годы, а животинка все не находилась. Казалось бы, можно и забыть уже про рогатого, но не тут-то было. Роковая встреча произошла внезапно, когда несколько проезжих погонщиков остановились погостить у нашего оленевода. Чудесным образом он мгновенно смог опознать своего родимого питомца среди гигантского стада приезжих гостей. Не теряя времени, в жажде отомстить за кражу и причиненные обиды, Тундра схватился за нож для того, чтобы ударить массивной рукояткой по голове воришке. Но тут удача его и покинула, ведь когда он замахивался для удара по обидчику, случайно пырнул того, кто стоял сзади, и ненароком убил. Вот и сел чукча за оленя. Смешно не смешно, а жизнь…

Он нас очень веселил, рассказывал про свои обычаи и про племенные традиции. Все истории взяты словно из каменного века, мы не верили, что такое еще существует, а он все убеждал. К примеру, про то, что до сих пор у северных кочевых народов жен покупают у родителей за оленей, и чем больше заплатит жених, тем престижнее будет считаться брак. Из-за большого кровосмешения всем заезжим гостям предлагают на ночь своих супруг и дочерей, чтобы хоть как-нибудь разбавить кровь и дать новое дыхание здоровому потомству. Но больше шокировало то, что хоть все эти люди на вид и по нраву были довольно дикими, но одновременно далеко не бедными. Олений промысел, охота на медведей, изготовление одежды из шкур диких животных, добыча уникальных деликатесов приносила им колоссальную прибыль. И все бы было хорошо, если бы не такой прекрасный сосед, который им достался. Россия славится на весь мир пристрастием к своим горячительным напиткам. Из-за невероятного количества употребления высокоградусной жидкости народ этой страны привык и стал более или менее устойчив перед пагубной зависимостью. Но вот те, кто никогда не имел опыта со спиртовым продуктом, начали быстро спиваться, что, собственно, и случилось с целым народом Тундры. Это, казалось, его вообще не волновало. Наш спутник больше любил играть в нарды. Выходило у него это довольно забавно, ведь он никогда не мог удержаться от комментариев относительно действий других игроков: «Вот тут осыбоцьку ты сделаль! Я все замецаю!». Слова, которые он так смешно выговаривал своим произношением, валили всех на пол от смеха, а выражение «вы сто будете пить, цай или цифир» вошло в тюремную историю.

​Вот, собственно, и все: пропаганда, нарды, чукча, чифир и сон с путевкой в ШИЗО… День за днем без изменений, пока не начнешь тупеть от безделья.

В карантине удерживают обычно до трех недель, а потом происходит распределение по отрядам. В какой-то момент заключенных начинают выводить одного за другим к начальнику по безопасности. Этот человек по должности, конечно, уступает начальнику исправительного учреждения, но по факту является главным интриганом и стратегом во всей тюрьме, имеющим свою агентуру везде. Такие люди не просто выполняли свою работу, они ей жили. Такой себе дьявольский наркотик, где страстью выступает подавление и ломка людей. Это была словно шахматная партия, где за черных играли арестанты, а за красных – оперативный отдел. Настоящая война и баталия, где случается все. Не просто же так в год минимум восемь арестантов умирают при загадочных обстоятельствах на территории колонии. Поэтому следовало быть чрезвычайно осторожным на такой встрече.

При вызове разговор, конечно, ведется о сотрудничестве с предложениями счастливой жизни и прямыми угрозами в случае отказа. На таких встречах сотрудникам учреждения стоит понять, к какой масти относится данный арестант, с кем из других заключенных по понятиям ему можно жить вместе, представляет ли он угрозу для режима. Немаловажной повесткой дня также встает вопрос: будет ли работать заключенный или нет. По итогу выносится решение, кто куда будет распределен. К тому моменту мы уже знали, под какими номерами находятся бараки с заключенными, у которых все нормально по тюремной жизни, и знали, где шерстяные. В последних содержатся те, кто уже однажды нарушил тюремный кодекс и теперь расплачивается за это, зачастую такие ребята делают утренние зарядки, стоят на дежурстве, докладывают рапорты, занимаются уборкой, да и всем тем, что обычному мужику «западло».

На самом деле, зарядку делать никому не лень, как и убрать за собой, но не тогда, когда тебя принудительно заставляют. Все-таки это дело личное, заниматься спортом или нет, не маленькие уже.
Очевидным является то, что все подобные действия –​ это режимные мероприятия, нацеленные на постепенное навязывание контроля и подчинения. Сооружения режима и лишения последней свободы, что теплится внутри зоны, обнесенной колючей проволокой.

В принципе, с шерстяными в отряде можно жить, не смертельно, но вот зачем только? Сегодня они прогнулись только на половину перед системой и выполняют их приказы, а завтра прогнутся полностью и с легкостью подставят любого ради лишней вертухайской подачки.

Вот с кем не по чести жить, так это с обиженными. Конечно, было известно, где содержатся и они. В такой барак заходить порядочному нельзя, и у него существует лишь два выхода:​ либо сделать все и попасть куда угодно, кроме петушатни, либо выгнать всех постояльцев из барака. Естественно, о всех подобных обычаях знали безопасники и как раз-таки занимались предотвращением подобных инцидентов. Хотя иногда специально создавали подобные ситуации ради провокаций и уничтожения блатного движения.

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Все блоги Геннадия Афанасьева читайте здесь