Сейчас многие и в Украине, и в мире думают: а что же будет с Россией, когда все текущее безумие закончится? Я тоже думаю, и думаю, что все тогда там будет связано с духовностью, то есть с главными вопросами бытия и поведения.
И вот почему: русские люди очень религиозны, в том смысле, что они совсем не материалисты. Они не столько думают, сколько чувствуют. Поэтому и литературу так полюбили и так много ею занимаются. Сделали из беллетристики культ. Идти пахать ради урожая им скучно, им надо чего-то большего; клепать кастрюлю ради кастрюли тоже не могут. Вещи и нормальный быт русским не удаются, спокойные межличностные отношения – тоже. Нужен или постоянный восторг, или истерика.
Сейчас они, пожив 15 лет непривычно хорошо, взыскали других смыслов, им подсунули отраву самовлюбленности, и они решили разрушить свое непрочное благополучие.
Они, конечно, проиграют в войну с нами и со всем цивилизованным миром. И могут еще кошмаров натворить. Вопрос только в том, как долго будет еще тянуться полоса их поражений и обнищания. А в конце их заставят разоружиться.
Представим, что будет: страна с проигравшей армией и безнадежно отставшей экономикой. В глазах всего мира – больное, преступное существо. Преступления его раскрываются во всей полноте, образ его мышления признан лживым, ошибочным и глубоко порочным. На русских (всех – и умных, и глупых, и в России, и на выезде) глядят с опаской и иногда сочувствием. Что им остается, как не пойти путем осмысления себя самих?
Огромная, слабая, очень бедная и беспокойная, пережившая крах и поражение Россия. И всеми отвергнутая, не так, как сейчас, когда с ее безумием еще считаются, а по-настоящему, без шуток. Что она будет делать? Писать.
Что делают после поражения другие народы? Пытаются взять реванш в иных областях. Немцы в ФРГ с присущей им основательностью принялись делать трактора не хуже танков, японские офицеры из самурайских династий основали фабрики лучших в мире радиоприемников. Это не русский путь – русские будут каяться.
Достоевским это хорошо описано, в виде романа. Совершить преступление из любопытства (мол, а что будет?), потом не выдержать последствий и покаяться. Так же и в историческом масштабе: после глупо затеянной и проигранной Крымской войны освободили из рабства крестьян и зачитывались совестливым Некрасовым, после смерти Сталина выпустили зеков и впечатлились Солженицыным. И теперь так будет – сейчас совершают преступления, а потом покаются. В холоде и отчаянии будут писать романы о сложностях, возникающих в ходе и после этического эксперимента.
Иван Ампилогов, русский писатель из Крыма
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
